Как переехать в Америку, или Путешествие из Петербурга во Флориду - Ярослава Полетаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Америке дети уходят из дома и начинают жить самостоятельно очень рано. Как только они поступают в колледж – где-то в 17 лет – они начинают жить в общежитии и возвращаются домой только на рождественские каникулы. А потому все эти фильмы о том, как семья вместе собирается только раз в год на рождество – абсолютная правда. Ну нет у них традиции жить под одной крышей. Думаю, это и минус, и плюс. Дети и родители самостоятельные единицы, и чувства семейственности и родства, в нашем понимании, у них нет. Родители дают воспитание и, на начальном этапе, крышу над головой, а дети уже сами находят своё место под солнцем, ни перед кем не чувствуя себя обязанными. Но и не очень-то получая поддержку в тяжелые моменты жизни. Каждый сам за себя. Большой плюс в том, что ссор из-за маленькой жилплощади тоже не возникает.
– Шэри, я знаю, что нам с тобой нужно сделать. Поехали в Дисней Лэнд на денёк! Переночуем в отеле, а на следующий день домой. Что скажешь? – даже говоря это, я сомневаюсь в осуществимости моей мечты. Шэри уже довольно плохо ходит, и я не знаю, смогу ли одна водить ее по гигантскому парку. Конечно, Шэри безумно рада идее, и ее глаза загораются новой мечтой. Пускай мечтает! И я с ней заодно. Кажется все, что у нас есть в жизни – это возможность мечтать. Но ведь и это не так мало?!
– Дай знать, когда поедем!
– Скоро, красавица! И откуда же у тебя такое красивое платье?
***
– Оксана, сядь со мной рядом пожалуйста, а то я тебя совсем не вижу.
Это уже говорит моя другая подруга. Сегодня просто вечер портретов одиночества американского общества. Надежде Павловне около семидесяти лет, и она во Флориде живет совершенно одна.
– Чуть попозже, Надежда. Мы с Шэри взяли одно блюдо на двоих.
Это правда. Во первых, как всегда, я не могу себе позволить потратиться на дорогое блюдо. А во вторых, сегодня мне совершенно не хочется сидеть рядом с Надеждой. Кстати, в Америке принято всех называть просто по имени, так что мне всегда ужасно неудобно перед нашими старшими соотечественниками.
Мы когда с ней встретились, то подружились сразу, потому что обе оказались родом из Петербурга. Но потом желание Надежды Павловны меня оберегать стало мало-помалу меня душить. Я не могла проводить с ней столько времени, сколько ей хотелось, а потому у нас были постоянные конфликты из-за того, что она «мало меня видит». Но друзья есть друзья, и я продолжала поддерживать с ней отношения. Было ли это ошибкой? Иногда мюне хочется быть независимой и выбирать друзей себе по вкусу, но на практике часто оказывается, что мы проводим время с теми, кто хочет проводить его с нами. Как назло, обычно это оказываются не самые лёгкие люди.
У Надежды очень непростая история. Её любимый сын погиб в авиакатастрофе. С тех пор она растила осиротевшую внучку, вышла в Америке замуж, и уже похоронила и мужа. Вот жизнь, полная потерь, но и вдохновения. Надежда Павловна начала рисовать, и это помогало ей продолжать дышать, продолжать жить. Ну и конечно, главным стимулом в жизни стала её красавица-внучка. Я смотрю на мою подругу, и после многочисленных взглядов, полных немого упрека, пересаживаюсь к ней.
– Оксаночка, ну когда же ты ко мне зайдёшь? Когда мы будем гулять? Это же тебе надо.
Вот так с ней всегда. И я опять начинаю оправдываться.
Так интересно наблюдать, насколько наш менталитет отличается от американского. Надежда Павловна – настоящий питерский интеллигент, а потому не любит случайных знакомств.
– Ну что, кому тут надо сказать привет? Я никого не знаю.
– Главное, вы знаете Итана и меня. Как вам вчерашний спектакль?
– Ой, ты знаешь, очень примитивно… Посмеяться разок, а так… Тебе бы не понравилось.
В этом вся Надежда. Американское ей кажется примитивным, а все русское она боготворит. Когда-то я её спросила, почему же она не вернётся в Петербург. Сейчас в Америке её уже ничто не держало.
– Ты знаешь, а ведь меня теперь и в Питере ничто не держит. Всё-таки быстро привыкаешь к благам цивилизации.
– Я думаю, мне бы очень понравился спектакль. Я же скучаю по театру. На безрыбье, как говорится…
Я устала со всеми постоянно соглашаться, и мне приятно в кой-то веке сказать то, о чем я думаю. Хоть я и петербурженка (и безумно этим горжусь), но это не значит, что я должна относиться к другим культурам свысока. Совсем наоборот. Быть культурным человеком значит быть терпимым и толерантным. Ах, это слово! Помню, ещё в мои питерские годы, у мамы на работе была директива «все посвящать толерантности». Тогда мне это казалось совершенно очевидным и естественным. Где же те годы! Думаю, сейчас это понятие кажется почти что чужеродным.
– Музыки совершенно не было, – как ни в чем не бывало продолжала Надежда. – Юмор был очень примитивным.
– А моей соседке Джоан очень понравилось!
– Ну, она же американка, – подытожила моя собеседница, будто этим все сказано. Этим и правда многое сказано. Слишком многое для такого короткого слова.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ИЛИ НАКОНЕЦ-ТО
Мой первый настоящий бойфренд Дейв был американцем. Правда, родители его приехали из Китая, а он, его брат и сестра родились уже в Калифорнии. Когда мы встретились впервые, он только что прилетел с интервью в Чикаго.
– Я по профессии юрист. Хотел быть партнёром в одной компании здесь во Флориде, но они меня обошли, и я уволился. Теперь ищу возможности вернуться в Чикаго. Я там провёл последние двенадцать лет, и мне там очень комфортно.
Пока я размышляю, нужны ли мне отношения с парнем из Чикаго он заказывает утку, запеченную в трюфелях, или что-то в этом роде. Как помнится из классики, все шикарное почему-то обязательно должно быть запечено в трюфелях. А я беру самый дешевый суп. Хотя для ресторана, который Дэйв выбрал для свидания, такого понятия как «дешёвый» не существует. Я никогда не считала себя материальным человеком, совсем даже наоборот, но я действительно впечатлена роскошью и апломбом этого места. А суп – прямо-таки амброзия!
– Я не был в серьезных отношениях уже слишком давно… Дай посчитать… Да, пожалуй, уже больше десяти лет.
А еще знаешь, иногда я вижу окружающий мир как будто в разноцветных волнах. Это энергии, которые наполняют все вокруг… – продолжает Дейв. – Только ты не думай, что я сумасшедший. Просто мир гораздо разнообразнее, чем кажется на первый взгляд.
Дейв меня интригует. Мне нравится его безупречное чувство стиля. Я говорю, что сиреневый – мой любимый цвет – точь-в-точь как его рубашка. Он производит впечатление умного и глубокого человека. Я радуюсь нашей встрече, и пытаюсь произвести на него впечатление. Он много говорит о работе. Я спрашиваю его, счастлив ли он, и в чем смысл жизни. Он смотрит на меня удивленно.
– Давно мне не задавали серьезных вопросов. Дай подумать… Нет, не могу сказать, что я счастлив. А целью своей считаю возможность заработать много денег.
Ну вот, приехали. Ещё один американский капиталист.
– Но деньги мне нужны не для себя. Я хочу открыть благотворительный фонд, который будет спонсировать идеи, не нашедшие отклика в других организациях. Те идеи, которые, возможно, не приносят дохода, но благодаря которым человечество развивается и совершенствуется.
Ладно, это уже лучше – думаю я. Немножко идеалистично, но мне не до критики. Я боюсь себе признаться в том, что он действительно произвёл на меня впечатление своими утопическими идеями, определенной загадочностью и, конечно, своими дворянскими замашками. Всё-таки, к своему стыду, я оказалась обычной Золушкой в ожидании принца.
При прощании, я целую свою ладонь и прикладываю к его щеке.
